Святослав Князев
Сносы памятников генералам американского Юга, пересмотр исторической роли Христофора Колумба и «наезды» на математику, как на предмет, основанный на «превосходстве белых», были оказывается лишь первым шагами на пути уничтожения мировой истории и культуры.
Под огнем критиков оказался один из величайших представителей мировой литературы — Уильям Шекспир. В его творчестве борцы за равноправие из числа британских культурологов усмотрели… расистские мотивы. Как пишет Daily Telegraph, подозрения у критиков вызвали высказывания Шекспира о красоте «белизны кожи», а также противопоставления «темного и светлого». Не нравится им и «расово окрашенные» эпитеты вроде «смуглая татарка» и то, что положительные герои — являются «светлокудрыми мужчинами». По мнению «специалистов», оскорблением темнокожих является также строка: «Одна голубка краше всех ворон». Критики полагают, что под «воронами» Шекспир подразумевал выходцев из Африки, а под голубками — европейских женщин.
Профессор университета Эндрюса Ванесса Корредера вообще видит расовые «грехи» в каждом произведении Шекспира. Актёр Альдо Биллингсли, комментируя текст «Сна в летнюю ночь», поддерживая его, пишет, что «на протяжении всей пьесы белое считается красивым, а тёмное — нет». Нападки на писателя довели администрацию шекспировского театра «Глобус» до того, что она вынуждена была организовать семинары «Антирасистский Шекспир».
Основная масса ученых-академистов более сдержанны в своих оценках, и готовы признать, что Шекспир не был тем «злодеем-расистом», которым его пытаются представить «активисты», но и они вынуждены считаться с «мнением общественности». Так, Амберин Дадабхой из Чикагского университета всерьез рассуждает о том, что Шекспир якобы «неспособен помочь нам достичь справедливого мира», а также что он не универсален и ограничен с социальной точки зрения. Другие авторы, пытаясь обойти острые углы, указывают на то, что «расистские высказывания» зачастую принадлежат персонажам Шекспира, а сам автор мог думать иначе.
Самой оригинальной попыткой «реабилитировать» Шекспира стала постановка театром Стратфорда-на-Эйвоне «Сна в летнюю ночь» стопроцентно темнокожей труппой. У многих зрителей это вызвало иронию, возмутившую художественного руководителя театра Эрику Уайман. Она назвала реакцию части аудитории «позорной».
В любом случае, толерантные версии шекспировских произведений для их постановщиков куда безопаснее классических. Профессор музыки Брайан Шенг в Мичиганском университета был уволен за то, что показал своим студентам фильм «Отелло» 1965 года, в которой «мавра» сыграл Лоуренс Оливье в темном гриме. 33 студента официально обвинили профессора в расизме.
«Действия профессора Шенга не соответствуют принятым нами обязательствам в отношении борьбы с расизмом, следования принципам разнообразия, справедливости и инклюзии», — прокомментировала ситуацию администрация университета.
Примечательно, что сам Шенг — выходец из Китая, и искать в его действиях признаки «белого превосходства», по меньшей мере, странно. Тем более, когда темнокожие актеры играют королеву Англии, Густава Маннергейма или героев средневековых европейских фэнтези, это почему-то никого не смущает.
Впрочем, то, что «переживает» Шекспир — ничто по сравнению с нападками на Редьярда Киплинга. Студенты университета Манчестера стерли со стены здания учебного заведения киплинговское стихотворение «Если», обвинив поэта в том же расизме. Знаменитому литератору припомнили, что он написал в свое время и «Бремя белого человека».
Волну, поднятую манчестерскими студентами, подхватили «прогрессисты» всего мира. Общественные деятели прямым текстом называют Киплинга «расистским убл*дком» и «мусором». «Расизм» они находят даже в «Книге джунглей»: Маугли интеллектуально превосходит животных, а это якобы некие параллели с отношением европейцев к аборигенам.
При этом их нисколько не смущает тот факт, что сам Маугли — индус. А в образе бандар-логов общественники и вовсе усматривают намек на темнокожих.
В блогосфере о Киплинге развернулись бурные дискуссии на эти темы. Рационально мыслящие люди призывают «активистов» почитать «Балладу о Востоке и Западе» или «Кима», после чего, казалось бы, любые подозрения Киплинга в расизме должны отпасть сами собой. Однако «прогрессисты» не успокаиваются. Одни просто в истерике называли литератора «махровым расистом, считающим, что одна раса лучше другой». Другие — пытаются занять позицию «ни нашим, ни вашим», и грустно констатируют, что «в XIX веке все были расистами».
Происходящее, на первый взгляд, может вызвать улыбку. Но, если хорошенько задуматься над ситуацией, то будет уже не до смеха. Прогрессистские критики ведут себя весьма агрессивно и напористо. Да и вряд ли их поведение можно считать случайным. Они явно чувствуют за собой мощную поддержку. А потому наиболее радикальные из них поднимают вопрос о тотальном запрете творчества деятелей, с которым знаком весь мир.
Понятно, что и Шекспир, и Киплинг — это продукт западной цивилизации. Однако их творчество органично вписано в мировую культуру. Шекспир оказал огромное влияние и на русскую литературу, включая Александра Пушкина. А произведения Киплинга превратились в один из столпов нашей мультипликации.
Крылатые выражения из «Маугли» и других снятых по киплинговским мотивам советских мультфильмов, обрели самостоятельную жизнь в народной речи. Если кто-то говорит «Акела промахнулся» или «А мы уйдем на север», у любого нашего соотечественника в голове сразу возникает яркий и понятный всем образ.
Но эти, органично вписанные в исторический контекст культурные пласты ненавистны сегодня глобалистским элитам. Ведь культурные связи служат мощным щитом от манипуляций массовым сознанием. А это владельцам корпораций и либеральным политикам, вливающим миллиарды в рекламу не только своей продукции, но и идей, — ни к чему. Ведь куда проще превратить людей в предельно упрощенных индивидов, управляемых одним щелчком по экрану смартфона.
Но, как писал великий Киплинг в стертом юными либералами со стен университета стихотворении:
«И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, —
Земля — твоё, мой мальчик, достоянье.
И более того, ты — человек»!
«Столетие»
