23.05.202309:39
Голоса памяти
«Когда вернулись, там были только тлеющие головешки» — о зверствах фашистов и их приспешников рассказывают жители Чаусского района
В Чаусском районе из 174 населенных пунктов в годы Великой Отечественной войны полностью уничтожены 67, частично — 78. В них погибли — были заживо сожжены, расстреляны, повешены — более трех тысяч мирных жителей. Воспоминания тех, кто чудом уцелел, хранятся в районном историко-краеведческом музее, библиотеках. И работа по поиску сведений, разоблачающих преступления нацистов, продолжается.
Расстреливали без суда и следствия
Рябиновая Слободка, Старая Буда, Усушек, Дрануха, Кузьминичи, Скварск… Вот неполный перечень сел, осиротевших в одночасье. В Усушке в ноябре 1943-го изверги загубили 198 жителей, в Больших и Малых Кузьминичах месяцем позднее — 145.
Головенчицы фашисты уничтожили в июле 1944-го: сожгли 180 домов, почту, сельсовет, правление колхоза, взорвали кирпичную церковь. Свидетелем тому был сельчанин Андрей Барсуков:
— Когда линия фронта подошла к Головенчицам, большинство земляков эвакуировались. Остались лишь несколько семей, в том числе наша. Жили мы не в хатах, а в окопах — рядом с селом. Оттуда и наблюдали, как фашисты расстреливали жителей окрестных сел. Без суда и следствия. Тогда погибли 11 моих односельчан.
Мужа жительницы деревни Амхиничи Дарьи Ветровой изверги расстреляли у нее на глазах:
— В январе 1944-го каратели оцепили село, нас согнали на окраину. Женщин с детьми отделили от толпы, по мужчинам открыли огонь.
— В поселках Мошковка и Морги, что входили в состав Амхиничей, изверги не пощадили ни женщин, ни детей, ни стариков: стоило кому-то выйти во двор — тут же получал пулю, — рассказывала землячка Дарьи Мартыновны Марфа Тетерникова. — Убитые лежали на улице несколько дней, оставшиеся в живых не могли их похоронить — боялись. После чудовищной расправы оккупанты подожгли деревню.
Хоронили живьем, заражали тифом
Жительница деревни Копани Анастасия Лазуткина так вспоминала о злодеяниях немецких оккупантов:
— Осенью 1943-го они обнаружили нашу семью, прятавшуюся в лесу, вернули в село, заперли в сарае. Думали, сожгут. Но каратели, продержав неделю, под ружьем погнали нас в Медведовку. Туда, где из-за эпидемии тифа был карантин, они сгоняли жителей всех окрестных деревень. Люди заражались, массово гибли. Не знаю, как мы выжили.
Среди выживших — односельчанка Лазуткиной Дарья Чернякова:
— В Медведовке я с тремя детьми пробыли до мая 1944-го. Помню, как оккупанты нас сортировали: отобрали 14–15-летних юношей, заставили раздеться, окатили холодной водой, измерили рост и вес, сказали, повезут на принудительные работы в Германию. Не успели в связи с наступлением Красной армии. Но перед тем, как бежать из села, в лесу у села расстреляли пятерых партизан. Шестого долго допрашивали, истязали, но, ничего не добившись, закопали живьем вместе с убитыми. При отступлении сожгли и мои родные Копани — все 150 домов. Когда вернулись — там были только тлеющие головешки.
«Ноги убитых торчали из ям»
В Чаусском районном историко-краеведческом музее есть раздел «Мирные жители — жертвы фашистского террора». В экспозиции — исторические документы, материалы, собранные прокуратурой в ходе расследования уголовного дела по факту геноцида белорусского народа. Директор музея Инна Казакова уточняет:
— До войны едва не половину населения Чаус составляли евреи. В сентябре 1941-го немцы под предлогом переселения их из гетто в другую местность выгнали всех в урочище Дрануха, что в трех километрах от города, расстреляли. Тела 624 человек сбросили в ямы. А на территории военного городка, по рассказам свидетельницы Александры Моргунской, убили больше тысячи мирных жителей.
В деревне Сухари евреев уничтожали дважды: осенью 1941-го и в феврале 1942-го. На месте зимней казни в урочище «Липки» погибли более 80 человек. По воспоминаниям очевидцев, руководили ею полицейские: мужчин и женщин убивали из ружей, на детях пули экономили — живыми бросали в землю, закапывали.
В архиве могилевской инициативы «Уроки Холокоста» есть рассказ жительницы деревни Благовичи Любы Зайкиной:
— Евреев привозили к нам на расстрел на машинах. На месте, где их убивали, были траншеи по 3–4 метра длиной. Из них торчали ноги убитых, их откапывали волки. Жуткое зрелище…
Не забывается такое никогда
80 лет назад — в мае 1943-го — фашисты уничтожили деревню Зеленый Прудок. Сегодня здесь, не считая приезжающих дачников, всего один постоянный житель. Фаине Крюковой 92 года, она хорошо помнит детство, опаленное войной:
— Наше село, больше сотни дворов, находилось в партизанской зоне. Народным мстителям мы передавали сведения, провизию, одежду. Каратели, прознав об этом, устроили облаву, согнали нас на гору в центре, расставили солдат с пулеметами и автоматами. Полицай по фамилии
Коваленко, хорошо знавший местных, выбрал из толпы 28 человек, родные которых ушли в партизаны. Якобы везти на допрос в Чаусы. Среди них была моя родная тетя Ирина Лифанова с грудным ребенком на руках, мои подружки-погодки Маши — Решетникова и Волкова с семьями, Аня Юрлова с мамой. Еще Голубевы, Кабовы, Трусовы… Всех их расстреляли за рекой Проней. А с ними
Хромченковых из соседней Дранухи. Командовал расправой Коваленко. Он же заставил местных стариков выкопать могилу, скинуть туда тела. Похоронить их по-людски запретил. А когда сельчане спустя время все же попытались это сделать, не смогли — яма была до краев залита кровью.
В 1970-е годы на том месте поставили памятник невинно убиенным.
— Тогда это была территория пионерлагеря всесоюзного значения, но после аварии на ЧАЭС его закрыли. В 2000-е годы, когда здесь уже располагалось наше учреждение, старый бетонный памятник демонтировали, на его месте за счет сельсовета установили новый — черный гранитный, — объясняет директор Чаусского психоневрологического дома-интерната для престарелых и инвалидов Татьяна Воеводова. — На нем увековечены 28 фамилий. Мы за ним ухаживаем, занимаемся благоустройством, высаживаем
цветы. Это наша дань памяти погибшим на войне.
Чтобы ценить мир, надо помнить о героях, приближавших Победу, о жертвах нацизма, о палачах, совершавших геноцид над нашим народом, уверена последняя жительница Зеленого Прудка Фаина Крюкова:
— В мирное время карателя Коваленко отыскали в Литве, приговорили к смертной казни. А мы вернулись в село, на пепелище, жили в окопах, питались лебедой, гнилой картошкой, потихоньку отстраивались — вернулся домой отец, который был в партизанах. Мой старший брат Филипп погиб под Берлином. Последнюю весточку от второго брата — Лени — семья получила уже после 9 мая 1945-го. В нем он просил больше ему не писать, мол, ждите лично — скоро буду. Мы не свиделись — он сложил голову в Маньчжурии, где продолжил воевать. Победа соткана из тысяч таких семейных историй. Их и надо передавать из поколения в поколение — уроки прошлого помогут нам сохранить мир и спокойствие.
Ольга Кисляк, СБ
