XVII столетие, наверное, можно назвать самым неспокойным в истории Могилева. Внутренние конфликты горожан, измены законной власти, героические восстания, которые постепенно стали причиной именования города «столицей литовских бунтов», на фоне самых опустошительных за всю историю Беларуси войн середины столетия не способствовали развитию города. И если в начале века Могилев переживал наивысший этап своей средневековой истории, был одним из крупнейших городских центров белорусско-литовского государства, то в конце его уже чувствовались приметы приближающегося будущего упадка.
В начале XVII века из Могилева на русские земли несколько раз двигались крупные войска нашего государства: 1609, 1618 гг. Немало наших земляков ходило на Москву вместе с Лжедмитриями I и II-м. К слову, по некоторым сведениям последний был до своей авантюры наставником в Могилеве или Шклове.
Войны заставляли укреплять оборонительные сооружения не только Могилева, но и других приднепровских городов. В настоящую крепость превратились укрепления, в том числе и каменные, Быхова, который с 1561 г. перешел к Яну Иерониму Ходкевичу, «графу на Шклове, Быхове, Глуску и Мышы». Представитель этого славного белорусского магнатского рода Ян Кароль Ходкевич был великим полководцем XVII в. Наши предки под его предводительством неоднократно разбивали превосходящие их по числу шведские войска. Неувядаемую славу приобрели они в битве 1621 г. под Хотином, когда 60 тыс. воинов Речи Посполитой в течение месяца отбивали атаки 150-тысячной султанской армии. Впервые после начала турецкой агрессии в Европе основные силы турецкой армии не смогли одержать победы.
В начале XVII в. в городах еще больше обострились социальные противоречия между простыми мещанами и городскими верхами. Наиболее остро они проявились в Могилевских восстаниях 1606–1610 гг., когда повстанцы под предводительством Стахора Митковича свергли прежнюю городскую раду и некоторое время управляли городом. Усилилась и религиозная борьба.
1617 г. 4 сентября в Могилёве находился король Речи Посполитой Владислав IV. В 1618 г. могилевцы не пустили в город униатского архиепископа Иосафата Кунцевича.
С целью защиты православия могилевские мещане создавали в городе братства и открыли братскую школу. Еще в 1597 г. могилевцы обязывались обеспечить в братской школе изучение старославянского, старобеларусского, греческого, латинского и польского языков, а главными центрами кириллического книгопечатания на Беларуси со второй четверти XVII века стали Могилев и Кутейно под Оршей. В 1616 г. начала действовать Могилевская братская типография.
История книгопечатния в нашем городе уходит в глубину веков. Начало ей положили рукописные книги, созданные при монастырях, соборах, а затем началась эра собственно книгопечатания. Оно активно начало развиваться в начале XVII века, когда была создана типография при Могилевском братстве. Именно в это время сложилась Могилевская школа гравюры. Созданию ее содействовали книгоиздатели Спиридон Соболь и Федор Гришанович, художники-граверы Максим и Василий Ващенки, Ф. Ангилейка. Позже продолжали начатое Афанасий Пигаревич, Семен, М. Антушкевич, М.Чернявский, Я. Стрельбицкий. Они во многом развивали традиции Виленской школы гравюры, в основном базируясь на местных художественных традициях.
С конца XVII и на протяжении XVIII веков в Могилевской братской типографии издано около 40 церковно-служебных книг: «Псалтыри», «Часословы», «Акафисты», «Молитвословы», «Катехизисы», «Актоихи», «Ирмалои» и др. Большинство изданий имело титульные листы, было украшено фигуральными иллюстрациями, заставками, концовками, инициалами. Органическое совмещение этих элементов создавало неповторимый колорит могилевских древних изданий. Основной элемент украшения в братских изданиях – фигуративные иллюстрации, уменьшающие роль фронтосписа. Подобные иллюстрации могилевских старинных изданий создавали особенную художественную параллель текста и стали одним из основополагающих в дальнейшем развитии белорусской книжной графики.
Характерными чертами Могилевской школы гравюры является лаконичная, линеарная гравировка, простота композиционного построения, превосходство фигур над архитектурным фоном. Иллюстрации исполнялись в технике дереворита и медерита. Характерной особенностью могилевских старых изданий стало совмещение этих техник в одном издании («Акафисты», 1693, 1726, 1728). Мастера Могилевской школы гравюры впервые в белорусском книгоиздании оставили свои подписи. Могилев стал также первым городом, где были целиком выполнены циклы иллюстраций, – использование медеритов В. Ващенки при издании исторического трактата «Монархия турецкая» П. Рика (1678). Наиболее ярко черты Могилевской школы гравюры проявились в изданиях «Акафисты и каноны» (1693), «Диоптра» (1698), «Перло многоцветное» и «Небо новое» (1696) и др. Например, на титульном листе книги «Жития святых» Дмитрия Ростовского помещена светская иллюстрация, на которой изображен пейзаж Могилева с гражданскими постройками.
В XVIII веке могилевская братская типография осталась единственной в Беларуси. В ней было напечатано более 300 книг на старославянском языке, в том числе и для старообрядцев по их заказам.
Могилев в XVII в. был не только богатым, но и самодостаточным городом. Основанием для самоуправления горожанам давало как их благосостояние, так и право на самоуправление, которым они владели с 1577 г. В 1633 г. могилевцы смогли организовать быструю и, самое главное, своевременную помощь Смоленску, а также горожанам Кричева, Мстиславля и Радомля. Могилевские купцы за свой счет поставили порох и пули, что помогло организовать оборону этих городов и продержаться до подхода основных сил Речи Посполитой. Помощь Могилева так высоко была оценена королевской властью, что Владислав IV уравнял права города с правами столицы ВКЛ Вильни. Он же, приняв в 1632 году решение о создании Могилёвской епархии, сделал Могилёв впоследствии центром православия на Беларуси. [8].
С 1636 г. выборы городской рады торжественно проходили 20 декабря. 18 декабря мещане выбирали по 12 «лучших мужей» от купцов и цеховых ремесленников, а 20-го избранные «мужи» собирались на сессию магистрата и выбирали 12 «посполитых» – по 6 от купцов и ремесленников. Они вместе со старой радой выбирали новую. Причем, теперь сразу выбирались не 2, как раньше, а 5 смен рады, каждая из которых руководила городом год. Рада состояла из заместителя войта, двух бурмистров, четырех лавников и четырех радцев, писаря, 12 посполитых и 4 казначеев. Городская рада руководила всей жизнью города, занимались и административными, и хозяйственными, и судебными вопросами. На специальные заседания по четвергам должны были являться не только все члены рады, но и посполитые, сотники, а также специально приглашенные должностные лица. На заседаниях могли присутствовать цехмистры – руководители цехов. Как видно, работа городского самоуправления носила «прозрачный», открытый характер. Посполитые мужи контролировали работу магистрата, правильность расходования городских средств, предотвращали злоупотребления.
В условиях острых противоречий восстание казаков на Украине под предводительством Богдана Хмельницкого явилось толчком к антифеодальным выступлениям в Беларуси. Казацкие выступления были здесь поддержаны крестьянством и городскими низами. Повстанцы боролись против феодального гнета, своевольства администрации, за «оказачивание» крестьян и уничтожение шляхты. В октябре 1648 г. казацкий отряд Кривошапки занял Чериков, а загон Поддубского при поддержке горожан овладел Бобруйском. Против повстанцев выступило шляхетское ополчение во главе с Я. Радзивиллом. В начале 1649 г. крупнейшие центры восстания были заняты правительственными войсками. Обе стороны не отличались проявлением милости к побежденным. Особенно лютовали казаки, которые шляхту и жидов высекали под корень, не жалея ни детей, ни стариков. Шляхетские отряды после своей победы также безжалостно карали повстанцев. Вооруженная гражданская борьба продолжалась до 1651 г., когда восстание охватило район Мстиславля– Пропойска. Она стоила многочисленных человеческих жизней обеим сторонам и завершилась победой шляхты.
Внутренним ослаблением Речи Посполитой воспользовалась Россия, которая под предлогом защиты православия и белорусов начала в 1654 г. очередную войну. Мужественно обороняли свой город мстиславцы, однако 22 июля войска Трубецкого захватили замок и учинили «трубецкую резню», во время которой по русским данным погибло 15 тыс. человек. Уже в первый год русские заняли все левобережье Днепра: Мстиславль, Кричев, Шклов, Новый Быхов. Cдался без особенного сопротивления Могилев. Успеху русских содействовала идеологическая обработка белорусского населения, многочисленные царские письма-обещания. Часть населения приветливо встретила русские войска, которые расселились в городе. Но при этом могилевские мещане выторговали важные условия: сохранение свобод во внутреннем самоуправлении, вероисповедании и других полученных от королей Речи Посполитой привилегий. Одним из условий было изгнание всех евреев из Могилева.
Значительная часть евреев все же осталась в городе. В конце лета 1655 г. при приближении войск Януша Радзивила произошла трагедия. Могилевский шляхтич Константин Поклонский, которого русский царь Алексей Михайлович пожаловал в полковники, пообещал могилевским евреям дать проводников до лагеря Радзивила и приказал им покинуть город. Одну часть евреев он согнал на полыковичскую дорогу, а другой приказал стать табором на печерском поле. Затем оба табора были перебиты, а имущество евреев было разграблено. Солдаты наши много золотых монет в булках хлеба и в косах еврейских женщин. Некоторые оставшиеся в городе евреи перешли в христианство. По могилевскому преданию, таких было всего одна семья. После войны она вернулась к своей прежней религии - иудаизму. Именно от этой семьи опять возродилась еврейская община Могилева. Даже в XIX столетии евреи Могилева ежегодно посещали места страшной резни и читали на могилах заупокойные молитвы.
В 1655 г. русский гарнизон Могилева выдержал осаду и штурмы войска Я. Радзивила. Летом этого года русские, воспользовавшись наступлением шведов на Речь Посполитую, заняли почти всю Беларусь. В Могилёве побывал Московский царь Алексей Михайлович. На востоке только гарнизон Старого Быхова выдерживал многочисленные осады до 1659 г. Постепенно настрой населения сменился на антимосковский. Мародерство, неоправданные ожидания, тяжесть войны вызвали партизанское движение и антироссийские восстания, в том числе и в Могилеве в 1661 г. Военные действия продолжались до 1667 г. и завершились освобождением белорусских земель от захватчиков.
Король Речи Посполитой Ян Казимир в июне 1661 г. дал городу новый герб. На нем на голубом поле изображены три серебряные каменные башни; в открытых воротах средней башни стоит рыцарь с поднятым мечем. Над воротами висит щит с изображением «Погони». Ян Казимир находился в Могилёве с 20 марта по 8 апреля 1664 года.
Война 1654–1667 гг. стала одним из самых трагических периодов нашей истории. Население Беларуси сократилось наполовину в результате военных действий, неурожая, голода и эпидемий. Множество могилевцев было по принуждению вывезено в Россию. Особенно сильно пострадали восточные районы Беларуси. В Мстиславском повете население уменьшилось на 71%, в Оршанском – на 69%. К тому же Речь Посполитая во второй половине XVII–XVIII вв. переживала продолжительный политический кризис. Шляхетские союзы-конфедерации периодически воевали одна с одной. Наиважнейшие государственные решения не принимались своевременно.
Первым литературным памятником, в котором даны сведения о многих сторонах жизни города Могилева, является «Баркулабовская хроника». Она создана не раньше 30-х годов XVII столетия, поскольку последняя запись обрывается незавершенной фразой о событиях 1633 года. Это обстоятельство дает ученым основание высказывать предположения о том, что какая-то часть хроники не сохранилась, или же произошли какие-то трагические события с ее автором.
«Баркулабовская хроника» охватывает события более чем столетнего периода. Несомненно, первоначальные сведения автор брал из каких-то источников, но ценность произведения заключается прежде всего в том, что большинство событий запечатлено современником, непосредственным их свидетелем. К тому времени сложились все исторические предпосылки для появления подобной хроники. На XVII-е – первую половину XVIII-го стст. приходится расцвет в Беларуси барокко; оно широко распространилось в литературе, живописи, архитектуре. Не случайно и появление таких произведений искусства именно на востоке Речи Посполитой: Могилев являлся центром экономического и культурного развития региона.
Еще одна характерная особенность «Баркулабовской хроники», а также и «Могилевской», состоит в том, что их авторы, участвуя в жизненных происшествиях местного масштаба, все важнейшие европейские события освещали через призму местных интересов и нужд. «Все это и предопределило содержание и характер летописных произведений, составленных в среде, далекой от господствующего государственного сословия, на окраине страны, но не провинциально ограниченными и небезразличными людьми» [15].
Художественное воспроизведение действительности подчеркивает большой писательский талант автора хроники. Вот пример описания стихийного бедствия, произошедшего осенью 1601 года: «… 10 октября целый день шел сильный да густой снег, выпал в полколена. Была сильная бура. Тогда пшеницу, ярицу, овес, гречиху, горох да всю огороднину, всё, что было на полях неубранное, а также сжатые копны позамятало снегом, было больно и страшно смотреть и слышать вздохи и плач людей убогих, ратаев бедных.
Лежал тот снег две недели, до самой Дмитриевой субботы. Большие морозы сковали Днепр, и ездили по нём будто среди зимы. А потом литостивой лаской Господа Бога от плача и великой беды снег растаял и Днепр разлился.
Люди убогие яровую пшеницу весной жалигоровали, да уже только для скота, и потому многие хозяева, самые зажиточные, весной все зерновые стравили. … Некоторые пробовали молотить яровую пшеницу, так от зернят – только знак был. А если кто смелет да спечет, то в печи так спечется, что лопатой не достанешь; выгребали из печи половинками. … А если муку ржаную в печи спекут, то тесто печеное сладкое, а за корку хоть ложки клади» и т.д.
Много внимания автор хроники уделил событиям, непосредственно происходившим в Могилеве. Он описывал быт горожан, кем заселялся город, какие были дома, как и кем строился Могилевский замок. Но больше всего внимания автор уделял историческим судьбам города и горожан. Он осуждает разрушительные войны, которые провоцировала Московия на протяжении 10 лет, когда многожды город и окрестности выжигались, достояние грабилось, достойные люди, особенно мастеровые, художники, уводились в полон. С таким же осуждением автор относится и к многочисленным набегам казаков из Низа, которые по жестокости и жадности не уступали московским стрельцам. После таких набегов город на долгие годы пустел.
Произведение это представляет интерес и для современников, которые интересуются историей края, жизнью предков. К тому же это последняя летопись, написанная на старобелорусском языке.
Начиная с XVII века белорусский язык постепенно вытеснялся из государственного и бытового пользования. Живым он оставался на протяжении многих веков только в деревнях и местечках. Это подтверждено и «Могилевской хроникой», писавшейся во второй половине XVII века Трофимом Суртой и продолженной в XVIII веке Юрием Трубницким на польском языке, а в XIX веке составленная его наследниками уже по-русски. Правда, эта часть напоминает больше деловые записи и не может идти в сравнение в первой частью и в смысле содержательности материала, ценности, и в смысле его литературного оформления. Хронологически «Могилевская хроника» охватывает события 1525 – 1856 гг.
Трофим Сурта и в особенности Юрий Трубницкий проявили яркий писательский талант; многие места хроники воспринимаются как отдельные новеллы со своей фабулой и яркими колоритными фигурами. Это свидетельствовало о переходном периоде от летописания, когда еще в общих чертах просматриваются его традиции, к художественной прозе.
Могилевская хроника фиксировала не только факты административно – хозяйственной жизни города и внешнеполитические события, но и явления которые вызывали удивление и страх, не вкладывались в привычные представления. Так, 1670 г. запомнился жителям города загадочными и настораживающими происшествиями: «в 1670 году в Могилеве (как, впрочем, и на иных территориях Речи Посполитой) неизвестно кто и каким способом ставил непрочтимые письмена красного цвета по костелам, церквям и другим строениям на высоте в несколько сажен (4 – 6 метров. – Авт.) и в замкнутых сундуках». Подтвердить достоверность этих фактов, а тем более объяснить сегодня невозможно. Но, что интересно, через 140 лет подобные события произошли на Могилевщине снова.
Аномальные климатические события произошли в 1681 году: «на десятой неделе после Пасхи господствовали громы с молниями. Под местечком Кричев было убито 113 штук рогатого скота, в деревне Малятичи в озере побиты все лещи». Что характерно, по свидетельству автора хроники, как животные, так и рыбы поголовно были убиты одним способом – у всех рана оказалась в правом боку. Согласитесь, странная избирательность.
В самом конце века в январе 1700 года для могилевчан «с 9 до 11 часов были видимы на небе три солнца. Одно выше, а два ниже. Верхнее было обыкновенным, нижние же потемнее, имея лучи простертые от одного на восток, а от другого на запад, наподобие труб. Потом оба исчезли» [52].
Созданы в хронике колоритные художественные образы исторических личностей – Петра I, Александра Меньшикова, шведского короля Карла XII. Автор подчеркивает общие для этих героев черты: мстительность, жестокость; особенно этим отличались, по свидетельству Ю. Трубницкого, русский царь и его приближенный. От Карла XII горожанам удалось откупиться, пожертвовав серебро из могилевских братских церквей. От русских откупиться не удалось. За то, что могилевчане якобы оказали милость шведскому королю, Петр I приказал город ограбить и сжечь.
Оригинал Могилевской хроники долгое время считался утраченным. Среди горожан почти столетие особой популярностью пользовался перевод хроники с польского языка на русский Николая Григорьевича Гортынского (1799 – 1887; родился, жил и умер в Могилеве), изданный в 1887 году в Москве. Кроме того, Н. Гортынский написал и издал книгу «О евреях», имевшую большое значение в то время при обсуждении их положения в России. Род Гортынских был широко известен и уважаем в нашем городе. А его представители, получившие дворянство за активное участие в восстании 1661 года, многое сделали для Могилева, в частности, Г.И. Гортынский с 1876 г. возглавлял городское управление. На Успенском кладбище по ул. Леваневского сохранились 11 надгробий семьи Гортынских, по ул. Воровского еще стоят дома, которые до революции принадлежали этому славному роду могилевцев.
Большую роль в развитии культуры Могилева в конце XVI – первой половине XVII века сыграл Спиридон Соболь. К сожалению, сведений об этой выдающейся личности сохранилось мало. Специалисты допускают, что он был уроженцем Могилева, но, видимо, получил образование в Киево-Могилянской академии и в дальнейшем поддерживал с академией тесные отношения. С. Соболь продолжительное время работал ректором Могилевской братской школы. При его активном участии начала работать типография при Могилевском православном братстве, где печатались духовные и светские книги на старобелорусском, латинском и польском языках.
Заслугой С.Соболя является издание первого «Букваря языка славянского» в 1636 году. В изданном им «Новом Завете» (1652) поместил эпикграммы «На старожитный герб их милостей панов Горбацких» и «На герб панов Статкевичов». В изданной в той же типографии «Истории про Варлаама и Иаасафа» помещена эпикграмма Иосифа Половки «На герб панов Могилов». В этом же ряду находится и эпикграмма неизвестного автора «На зацный клейнот места его королевской милости Могилева, герб, названный Вежа», которая обнаружена была в актовой книге Могилевской губернии.
Стихи, посвященные гербам городов, должны были отражать значительность истории. Так, в посвящении городу Могилеву, указывалось на происхождение название города (от могилок Могилов чому бы прозвано), подчеркивались заслуги горожан, в результате чего городу было дано Магдебургское право, а также возвеличивались черты смиренных верующих и законопослушных людей.
Славу Могилеву принес мыслитель, поэт конца XVII века Ян (Андрей) Белобоцкий. Биографических сведений о нем сохранились исключительно мало. Известно только, что первоначальное образование Белобоцкий получил в домашних условиях в Слуцке в доме ректора-кальвиниста, а потом, видимо, продолжал учебу в университетах Европы, в Торуни, где был посвящен в сан клирика, после чего возвратился в Слуцк. Здесь он прославился как протестантский проповедник, участвовал в конце 70-х в полемике с иезуитами, особенно активизировавшими свою деятельность после Люблинской унии. Примерно в 1678 году Белобоцкий переехал в Могилев, где намеревался основать протестантское учебное заведение и в нем же преподавать философские науки, в том числе риторику.
Уже в слуцко-могилевский период были Яном (Андреем) Белобоцким написаны философские произведения «Великая наука Раймунда Люллия» и «Риторика Раймонда Люллия», а также «Краткая беседа милости со истиною». Последнее произведение написано как стихотворный диалог. Основанием для произведений Белобоцкого стали труды средневековых европейских теологов и мыслителей, в том числе Фомы Кемпийского.
Главным поэтическим творением Андрея Белобоцкого стала поэма «Пентатеугум», что переводится как «Пятикнижие». И в нем просматривается европейский предшественник – иезуит Франсуа Костер с его богословско-этическим трактатом «Рассуждение о четырех вещах, последующих жизнь человеческую» и некоторые стихи немецких поэтов-иезуитов. Но это только отправной пункт. В целом же это самостоятельное литературное произведение.
В XVI – XVIII веках Могилев становится одним из важнейших художественных центров Великого княжества Литовского. Здесь сложились свои школы иконописи и резьбы по дереву. Могилевские мастера были известны далеко за пределами города.
Иконопись начала развиваться на территории Беларуси с принятием христианства. Сначала это были иконы, выполненные византийскими мастерами и завезенные сюда православными миссионерами. С распространением церковного зодчества появляются свои талантливые мастера живописи, резьбы по дереву. Раритеты этих видов искусства XII – XV вв. в Могилеве не сохранились. Известны иконы «Матерь Божья Одигитрия неувядаемый цвет», «Матерь Божья Одигитрия Белыничская», «Матерь Божья Одигитрия Баркулабовская», «Матерь Божья Одигитрия Могилевско-Братская».
Чудотворная икона Матери Бежьей Белыничской является одним из самых известных сюжетов в Беларуси. Время его появления точно не определено. Согласно церковной легенде, икона существовала уже в Х веке. Лица Марии и Иисуса были изображены в виде ангелов. В начале XVII века икона находилась в Белыничском кармелитском монастыре. Во время войны 1654 – 1667 гг. она была вывезена в Ляховичи (Брестская область сегодня), потом возвращена обратно, а в 1761 году коронована. В 1876 г. кармелитский костел был передан православным верующим вместе с чудотворной иконой. Вывезена в Могилев в 20-е годы ХХ столетия, откуда исчезла во время последней войны, как и знаменитый Крест Ефросиньи Полоцкой. На иконе отражено поясное изображение Матери Божьей с ребенком на левой руке и со скипетром в правой. Христос держит в левой руке державу с крестом, а правой благословляет. На головах Матери Божьей и Христа – короны. Серебряный фон оправы покрыт растительным орнаментом. Сохранились копии этой иконы.
Икона Матери Божьей Баркулабовской находилась в Баркулабовском женском монастыре. На иконе Матерь Божья держит сына на левой руке, правая поднята к груди. У Христа в левой руке сверток, правой он благословляет. Одна копия этой иконы находится в Могилеве.
Оригинал иконы Матери Божьей Могилевско-Братской также исчез во время Второй мировой войны. Копии ее сохранились в краеведческом музее, Борисоглебском и кафедральном соборах. Представляет собой иконографический тип извода – Матерь Божья Одигитрия. Христос сидит на левой руке Богородицы. Его ножки разведены в стороны, в левой руке у него свиток, правой, поднятой вертикально вверх на уровне груди, благословляет. Сохранилось предание о Братской иконе Божьей Матери в Могилеве. Во время осады в 1655 г. войсками гетмана Януша Радзивила образ находился в доме небогатой могилевской мещанки на улице Ветренной (Ленинской). В тот момент, когда великокняжеские отряды пробовали взорвать укрепления Могилева на иконе появились слезы. Заступничество Божьей Матери не позволило разрушить могилевские укрепления и взять город. После снятия осады и прославления истории о слезах Божьей Матери на ее образе, икона была перенесена в Богоявленский храм.
Еще одна из наиболее древних икон Матери Божьей Одигитрии имеется сейчас в Никольской церкви Могилева, куда была передана из Борисоглебской церкви. Она чем-то напоминает Могилевско-Братскую. Она недавно отреставрирована, сейчас является ярким представителем высокопрофессионального мастерства могилевской иконописной школы.
Очень интересной по исполнению является икона из Борисоглебской церкви г. Могилева. Икона подчеркивает местную интерпретацию западноевропейских сюжетов. На ней представлена трехчетвертное изображение Матери Божьей, повернутой в левую сторону. Обеими руками она поддерживает ребенка – Христа, стоящего на коленях Богородицы и обнимающего ее за шею левой рукой. Над головой Христа размещено изображение ангела с короной в левой руке. Голова Матери Божьей покрыта чеканным убором, напоминающим платок.
Передовые устремления иконописи этого времени с огромной художественной силой отражены в «Рождении Матери Божьей» (1649) Петра Евсеевича. Талантливый художник из Голынца смело выписал архитектурный пейзаж за решеткой окна, а также бытовые предметы, этнографически точно и правдиво передающие жизнь Могилевщины XVII века.
Работа Петра Евсеевича показывает, что в развитии реалистических тенденций белорусские художники того времени значительно опережали русское искусство, расцвет которого приходился на конец XVII века. К тому же и последнее создавалось во многом благодаря художникам, принудительно переселенным в Москву из Беларуси, в том числе и из Могилева.
Под влиянием Могилевской школы живописи в Беларуси в конце XVII – начале XVIII веков продолжалось развитие реалистических тенденций. Художники интенсивно вводят в произведения ландшафты и архитектурный пейзаж, конкретизируют персонажи, показывая их в деяниях своего времени. Эти черты можно заметить в «Параскеве с житием» в Бездеже, в «Воскрешении – Сошествии в ад» в Чечерске и др.
У истоков Могилевской школы иконописи стояли и другие известные художники. С конца XVI века были известны имена могилевских художников Макара Акулича, Ломаки (Ломаты) Федоровича, Дмитрия Ивановича, Исаака Ивановича и др.
Известно, что в XVII – XVIII веках в Могилеве сложилась и оригинальная школа художественного оформления. Художественные произведения мастеров отличались высоким уровнем исполнения, богатой декоративностью, красочностью.
К XVII столетию сложилась в Могилеве и своя оригинальная школа резьбы по дереву. Деревянные резные скульптуры святых составляли интерьер храмов. Братства также заказывали мастерам иконостасы и царские ворота для церквей. Образцовым было исполнение таких работ для Николаевской церкви в Могилеве. Предположительно, оформил заказ Клим Михайлов с помощниками (возможно, шкловскими сницерами). Замечательным произведением местных мастеров-резчиков являлся также иконостас братской Богоявленской церкви (не сохранился). Иконы для него писал могилевский художник Афанасий Пигоревич. Стремление к синтезу различных видов искусства предопределяло единство стилистики иконописи, резьбы по дереву, ювелирного дела, росписей. Все это в дальнейшем дало основание говорить о наличии Могилевской школы резьбы, Могилевской школы фресок, Могилевской школы зодчества в целом. Это особенно стало заметно в период работы белорусских мастеров в Москве, куда они вывезены были во время войны 1654 – 1667 гг.
Из литературных источников известно, что в Москве много выходцев из Беларуси работало у патриарха Никона, в Оружейной палате. Они расписывали дворцы, рисовали иконы, портреты. Ерофей Ялина, Лука Смолянинов совместно с художником Иваном Безминым создали в 1686 году «Портрет царя Федора Алексеевича». Яркой барочной пышностью выделяется позолоченная резьба, получившая в Москве название «белорусская резь», иконостаса Смоленского собора Новодевичьего монастыря, чем-то напоминающего такой же в Николаевской церкви г. Могилева. Это дало основание российским и белорусским ученым утверждать, что Клим Михайлов с товарищами был автором и этого шедевра искусства.
Во времена средневековья семья почиталась превыше всего. Власти– как духовные, так и светские – строго следили за соблюдением норм морали, и тем не менее, хотя брак был освящен церковью, в XVI – XVII веках развод был в общем-то делом обычным. Причины тому были самыми разными.
В 1598 году светский городской суд рассмотрел, говоря сегодняшним языком, иск Яцки Конашевича против своей жены Марии и тестя Симона Гридковича. Обиженный супруг жаловался суду на то, что жена, забрав все свое имущество, ушла к отцу. Муж требовал возвращения Марии. Во время заседания суда женщина объяснила свой поступок тем, что «не хочет жить с мужем и решила уйти в монастырь». Шаг этот был очень ответственным. Суд определил: «дать Марии два года на размышление перед вступлением в монахини». Она размышляла положенное время, а потом после решения духовного суда при архиепископе получила развод [58; 38].
Разводились люди, которые в течение долгого времени не могли ужиться вместе. В 1606 году состоялся бракоразводный процесс Клишки Якимовича с женой Агатой. Супруги подали прошение с просьбой расторгнуть брак, потому как «…не маючы доброго отношения властям своей бранью докучают, з собою непристойно живут, не ведомо ли с допущенью Божего или же с направы лихих людей». Из исторических документов видно, что муж с женой боялись, чтобы из-за плохих отношений в семье «лихого между нами чего не вышло». Светский суд ходатайство поддержал и направил желающих развестись в суд духовный. Здесь стоит отметить, что все перипетии бракоразводных процессов в обязательном порядке записывались в магистратские книги. Без такой записи развод, по сути, являлся недействительным [40; 62].
Бывало, что браки распадались из-за болезни одного из супругов. В 1609 году Алена Костевна, жена могилевца Федора Лупки, не желая быть обузой в семье, подала прошение – «будучи больная, не могучи в стане супружеском быти и мужу своему служити, мужа своего вызволяю». Отдельные разводы очень напоминали сегодняшние. В 1610 году Богдан Лукьянович попросил освободить его от обязательств перед супругой Улитой. Причина тому – неверность жены: во время пребывания в Могилеве запорожских казаков женщина изменяла с ними мужу направо и налево. Когда войско покинуло город, Улита, забрав все свое имущество, направилась вместе с вновь обретенными друзьями в Москву. Рассмотрев все материалы, духовный суд освободил Богдана Лукьяновича от уз брака и дал ему разрешение жениться вновь [40].
Надо отметить, что супружеская неверность считалась в средние века не только грехом, но и тяжким преступлением. Карали за него строго. Причем, существовала многоступенчатая система наказания. Иллюстрацией тому может служить дело, возбужденное против Ильи Онопреевича и его возлюбленной Дарьи Козлены. Началось все с того, что тесть Ильи обвинил его в измене своей настоящей жене. На первый раз Илью предупредили. Он было покаялся и внес значительный денежный залог. Часть денег в случае повторной измены должна была перейти в городскую казну, часть досталась бы обманутой жене. На этот счет было составлено соответствующее соглашение, занесенное в магистратские книги. Но Илья не успокоился, все продолжал и продолжал навещать свою Дарью. Однажды их поймали с поличным. Сотник застал пару темной ночью в доме любимой. Факт измены на суде подтвердили, очень красочно, семеро свидетелей «прелюбодеяния». Основываясь на существовавшем в те времена законе, обоих любовников приготовили к казни – отсечению головы [40; 59; 62].
За сухостью документальных строк видна подлинная история любви, когда люди, понимая, что рискуют жизнью, не могли отказаться от встреч друг с другом, не могли отказаться от своего чувства, за которое в конечном итоге и пошли на плаху!
Эмансипация могилевских женщин берет начало в XVII веке. Многие женщины стремились официально узаконить свое равноправие с мужчинами. В основе этого лежала их экономическая самостоятельсность. Она заключалась в том, что приданое жены являлось ее собственностью, которой во время брака она распоряжалась совместно с супругом. Последний не мог бесконтрольно использовать приданое жены, которое подробно записывалось в магистратские книги при заключении брака. Если же супруга умирала и у нее в браке не оставалось детей? ее приданое возвращалось в семью отца или, если он умер, брата. В случае развода она, возвращаясь в семью отца, забирала свою собственность. Таким образом, могилевские женщины не являлись «рабынями» мужей и с ними считалась мужская половина города.
Мало того, в отдельных цехах Могилева женщина имела право заниматься ремесленным производством в такой же мере, как и мужчина. Такая возможность, например, имелась в цехе красильщиков. Устав этого цеха в 1647 году в категорической форме под угрозой штрафа запрещал мастерам, членам цеха, чинить препятствие женщине не только в занятии этим ремеслом, но и в продаже произведенной продукции. Одна из статей устава гласила: «Ни один из цеховой старшины не должен под угрозой штрафа чинить препятствие женщине в покраске разных шнурков и поясов, продаже их, а также и приобретении краски, необходимой для этой работы». Если женщина свободно, наравне с другими занималась производственной деятельностью, то, надо полагать, она, как и мужчина, несла повинности перед цехом и пользовалась в нем другими правами. Однако, нужно отметить, что уставы цехов золотых дел мастеров, шорников и седельников, меховщиков, солодовников давали возможность заниматься ремеслом лишь вдовам мастеров. Устав цеха солодовников привлекал также вдов к несению всех цеховых повинностей, в том числе и к посещению собраний [61; 40; 41; 42].
(Пушкин И.А., Агеев А.Г., Климуть Я.И. Перекрёстки могилёвской истории. – Минск, 2003. – с.: ил.)
История Могилева. Древнейшие времена
История Могилева. Становление города. XVI век
История Могилева. Становление города. XVII век
История Могилева. Столетие катаклизмов и утери былого величия. XVIII век
История Могилева. Центр Могилёвской губернии. XIX век
История Могилева. Эпоха динамичного созидания и несбывшихся надежд. XX век
