Верно и с удовольствием повторяю за Д. С. Захаревичем, что «нам, певчим, жилось недурно. Помещение было хотя и не просторно, но чисто. Каждый имел свою особую кровать». Каждый в певческой имел «тюфяк, простыню, одеяло и подушку, и все это всегда содержалось в опрятности». Да и нельзя было не содержать в опрятности, когда сам архиепископ нежданно-негаданно, бывало, самолично заглянет в певческую, а регент священник Страхов, как по →
